Нас жизнь порою предает,
Бросает в пропасть.
Нам надо вырваться вперед,
Сквозь страх и гордость.

Своим упорным истеством
Сорвать оковы.
И, как плащом, укрыться сном
В тени просторов.

Непобедимость подтвердить
В бою и схватке.
Друзей навеки убедить,
Что все в порядке.

А на врагов свой меч поднять,
Покрытый кровью.
Воспоминания унять
На грани с болью.

Пускай преград немало тут,
Ведь то неважно.
Здесь люди словно мухи мрут -
И это страшно.

Душа мечтает об ином,
Реальность жжется.
Кровь разливается вином.
Что остается?..

Надкусила Аня плюшку:
"Здравствуй, милая подружка!
Я вернулась, я пришла,
Сплетней ворох принесла!

Машка любит Женьку снова,
Янка учится на "пять",
Зойка млеет от другого,
Люся пробует считать;

Нашей Соньке зонт купили,
Колька вазу уронил,
Сашка посреди квартиры
Целый день собаку мыл;

У Аленки скоро двойня,
Дядя Витя - холостяк,
Видел Паша дома бойню,
Вася Лодочкин - дурак!

Людка очень любит сушки,
А Марина пьет компот.." -
Ой болтушка, ну болтушка!
Было все наоборот!

Машка Женю разлюбила,
Янка ленится теперь,
Зойку снова бросил милый,
Люсе только шесть недель;

Соньке зонт отдали старый,
Колька вазу клеил сам,
Сашка только в чистой ванной
Пса купает по утрам;

У Аленки нет ребенка,
Дядя Витя овдовел,
Пашу мучит селезенка,
Вася просто неудел!

Людка ненавидит сушки,
А Марина любит сок!
Да, с такой подружкой-врушкой
Разговор едва ли впрок.

Англия, вторая половина девятнадцатого века. На главной площади Лондона, как всегда, будничное оживление и спешка. Стучат копыта ступающих по шлифованным каменным дорожкам лошадей, скрипят колеса кебов, из которых то и дело доносятся громкие направляющие возгласы кебменов, слышны протяжные гудки роллс-ройсов и недовольства сидящих в них богатых англичан. Посреди такой привычной и откровенно серой обстановки, нагоняющей скуку, ярко выделяется молодой мужчина в изумрудном костюме и с повязанным несколько небрежно галстуком в полоску. На светлокудрой голове джентльмена располагается белая шляпа с заметными вкраплениями малинового цвета, а туфли, начищенные до зеркального блеска, притягивают взгляд даже самого старомодного англичанина, предпочитающего нечто менее броское. Мужчина с самым сосредоточенным выражением лица бежит по площади, негодующе закусив губу и стиснув кулаки от напряжения. Он уже очень устал, по вискам стекают капельки пота, но, явно куда-то спешащий, он не имеет права останавливаться.
Через несколько минут мужчина наконец пересекает площадь, рвано дыша, и врывается в здание фотосалона, где несколько местных умельцев способны создавать семейные снимки на радость престарелым и не очень родственникам. В тот же миг яркого джентльмена едва не сбивают с ног три женщины, которые одинаково сварливо отчитывают его, сдергивают со светлой макушки последнего несносную шляпу, получив удовлетворенный кивок другого мужчины, стоящего в тени зала, и усаживают на громоздкий деревянный стул перед старинным, а в то время единственным, фотоаппаратом. Опоздавший пытается что-либо возразить и упрямо вырывается из рук женщин, но те вновь возвращают его на вышеуказанный стул, укоризненно, а то и гневно, упрекая.
Самая молодая из них, стройная миловидная блондинка, сначала просто наблюдает за возней провинившегося и ее старших родственниц, но вскоре издает высокий недовольный звук, от которого мужчина, молчаливо подпирающий стену невдалеке от остальных, поднимает голову и элегантно подплывает к бушующей компании. Изящно наклонившись к уху сопротивляющегося молодого человека, он что-то быстро шепчет ему, чуть улыбаясь уголком рта. В тот же миг джентльмен в изумрудном одеянии, прислушавшись к тихим, но действенным словам черноволосого мужчины, наконец успокаивается, поудобнее устраиваясь на стуле. Обрадованная тем, что ситуация взята под контроль, блондинка благодарно смотрит на спасителя и усаживается рядом с молодым человеком, после чего нетерпеливо подзывает пожилых женщин, все еще обсуждающих наглость опоздавшего в сторонке. Но вот и они располагаются на специально подготовленных стульях, расправляют складки на своих пышных юбках и поворачивают головы к фотоаппарату, вежливо улыбаясь в объектив.  Черноволосый, мельком оглядев создавшуюся картину семейного благополучия, кивает фотографу и сам встает на передний план.
…И спустя много лет мы можем увидеть на снимке эти как будто знакомые нам лица из прошлого: в центре просторного старинного зала сидит, развалившись на стуле, симпатичный мужчина лет двадцати пять, на губах его играет счастливая улыбка, а голова наклонена в сторону строгого, но довольного соседа справа. У последнего удивительно темные волосы, красивое благородное лицо и переплетенные на уровне пояса запястья. Судя по манере поведения, он является слугой молодого человека, но состоит с ним в близких дружеских отношениях и оказывает значительное влияние со своей стороны. Милая девушка, напротив, не может противостоять упертому характеру изумрудного джентльмена – это видно по ироничному взгляду искоса и хитрой усмешке, адресованной ему. Но даже несмотря на столь разные выражения их лиц, совершенно очевидно, что блондинка и молодой мужчина являются братом и сестрой из-за сильного внешнего сходства. Пожилые женщины, сидящие по разные стороны компании, тоже похожи друг на друга, хотя и не так сильно. Одна из них вполне дружелюбно улыбается, положив руку на плечо светловолосому, а вторая держит за тонкий локоть, очевидно, дочь, хмурясь, поглядывая на нерадивого племянника…
И сейчас, глядя на подобные, восхитительно эмоциональные снимки, мы и представить себе не можем, насколько необыкновенна и уникальна история их появления на этом свете.