Спасибо, мне очень приятно! 

Да, жалко... Ну, у Ириски все еще хорошо, у нее есть семья, пускай даже приемная, и няня, любимая с детства... А вот у Дженни нет никого, кроме пьющего отца и забитой матери... Но у них все наладится  Дружба с Элизабет изменит их (и ее, конечно).

Спасибо! 

Да, я серии медленно вымещаю, согласна... Но хотя бы одну! Спасибо большое, тебе, я помню, сначала не нравился мой сериал) 

Я не обиделась  Да это обои такие, накал страстей все-таки 

Спасибо! Я рада, что в прошлом месяце он нравился очень многим, раз стал одним из лучших сериалов месяца  Постараюсь не разочаровать и в этот раз!

Восьмая серия.
*чуть не расплакалась, когда писала  *

Потянулись длинные бесконечные недели до освобождения из больницы. Элизабет казалось, что каждый день волшебным способом перешептывается с другим, как будто советуя тому длиться как можно дольше. Если сравнить неделю пребывания в больнице с песочными часами, может показаться, что песчинки падают в нижнюю часть часов со скоростью одна в сутки – настолько медленно тянулись больничные дни.
Элизе выдали старые потертые джинсы для повседневной носки и несколько вполне новых футболок.

Использовать косметические средства строжайше запрещали, самовольно разгуливать по палатам тоже. Каждый день девочка просыпалась, вставала,  чудом спустив больную ногу с кровати, переодевалась…. и начинала скучать. Скука раздирала ей сердце железными когтями – в ее палате не было ничего: никаких книг, тетрадей, карандашей для рисования и других полезных мелочей. Однажды ей удалось выпросить у медсестры какое-то пособие для персонала больницы, жутко скучное…. но Элиза была рада даже ему.

Но на этом пособии больничная литература себя исчерпала, - фотографии поджелудочной железы и селезенки были девочке откровенно противны. Целыми днями Элизабет сидела в своей палате: слушала разговоры врачей за дверью, рассматривала свои показатели в медицинской таблице на стене (и ничего в ней не понимала, но хоть какое-то развлечение), валялась в кровати….

Список был невелик. Иногда (очень-очень редко) ей удавалось отпроситься посидеть на лавочке возле входа в больницу, полюбоваться на аккуратно подстриженные кустики актинии, цветы ромашки и крокуса…

Но это бывало так нечасто, что Элизе было тяжко каждый раз упрашивать персонал о новой вылазке, а потому она попросту сидела в своей белоснежной палате и жила каждым новым звуком, цветом, впечатлением. Ласковые, но кроткие увещевания матери не приносили ей никакого облегчения. Неудивительно, что девочка просто мечтала поскорее выписаться из этого «ужасного места», вновь войти в класс, поругаться и вновь помириться с Ириской, помолчать за компанию с Дженни… Даже о Лилиан Элизабет думала почти с любовью. Ей просто очень хотелось почувствовать себя человеком, а не марионеткой с обрезанными нитями…

Через неделю после инцидента в столовой Джессика сообщила дочери о Лилиан. С родителей девочки взяли очень крупный штраф за ущерб (Элиза не запомнила цифру), причиненный ей. Историю вражды, начавшуюся с ехидных замечаний и закончившуюся травмой, школьные психологи поведали детям: от первоклассников до вполне солидных старшеклассников. «Запущенный случай», -  восклицали они, разводя руки в стороны и пожимая плечами. Теперь, когда Элиза вернется в школу, она будет знаменитостью: бедной маленькой девочкой, которой сломала ногу злобная одноклашка. А вот Лилиан… что ждет ее неизвестно никому. Было ясно, что администрация школы решила не останавливаться на одном лишь штрафе – вот уже несколько дней девочка обучалась на дому. Как ни странно, Элизабет было жалко Лилиан, - ведь ей тоже не следовало выходить из себя и провоцировать одноклассницу на драку. А теперь Элиза будет выглядеть несчастной жертвой, а одиноко сидящая на домашнем обучении девочка – кровожадным монстром… Элизабет неожиданно стало противно, и на мгновение она возненавидела себя и свою жестокость.

Однажды под вечер девочка услышала робкий стук в дверь. Она очень удивилась и приподнялась с кровати – мама обычно навещала ее после полудня. Элизабет стало страшно интересно, по какой причине Джессика пришла так поздно.
- Входи, мам! Я очень ра…
Девочка замерла на полуслове: в палату вошел молодой мужчина. Он держался немного скованно и не хотел смотреть девочке в глаза, избегая взгляда каждый раз, когда поворачивался к ней. На нем была старая футболка и такие же джинсы, черные волосы, однако, аккуратно уложены в незамысловатую прическу.

Мужчина скромно встал возле самой двери и тихо спросил:
- Ммм…можно?
- Да, – растерянно ответила Элиза. Посмотрев на то, как мужчина неловко прошел в комнату, натыкаясь на предметы, и устроился на крохотном стульчике для посетителей, она спросила более осмелевшим голосом, - А как вас зовут?

- Я Эдем. Мое имя переводится как «земной рай». Его дала мне матушка за день до того, как покинула наш мир.
- Ох, - девочка вновь растерялась, наблюдая за этим странным тихим мужчиной. Он задумчиво покачал головой и встретился взглядом с ней. Элиза издала тихий всхлип: глаза Эдема были почти прозрачными, скрытыми за голубоватой дымкой, а зрачки – едва видимыми. Взгляд мужчины был очень грустен и необычен, - девочке показалось, что он видит ее насквозь.

- Зачем вы здесь, Эдем? – наконец спросила она, не в силах оторвать взгляда от этих призрачных глаз.
- Мне было одиноко сидеть в своей палате. Я поступил сюда только вчера и пока не знаю, с кем можно поговорить. Моя палата находится рядом с вашей, я просто зашел… пообщаться. Если вы не против, конечно.
- Нет, что вы, Эдем. Мне тоже очень грустно постоянно быть одной. Я Элизабет, - Элиза совершенно не питала страха к этому задумчивому мужчине. Он был так грустен и тих, что ожидать от него опасности было сущей глупостью, а потому она вновь залезла на кровать и приготовилась слушать.
- Наши имена начинаются на одну и ту же букву, - грустно улыбнулся Эдем. – Хочешь, я расскажу тебе свою историю, Элизабет?
Девочка кивнула, все еще рассматривая его глаза. Они не выглядели осмысленными, а скорее затуманенными раздумьями и воспоминаниями, но от этого были не менее красивы и загадочны.
- Моя мать умерла от разрыва сердца на следующий день после моего рождения. Отец с горя запил, как частенько бывает в семьях, где муж и жена любят друг друга до беспамятства. Я рос сам по себе: в восемь лет научился штопать себе одежду и чинить обувь, в девять мыл пол в нашем маленьком домике, протирал пыль и выполнял другие хозяйственные обязанности. Можешь мне не верить, Элизабет, но так оно все и происходило. Конечно, отец все еще работал… но в нашем доме я стал очень часто находить пустые бутылки и склянки. Когда же мне исполнилось восемнадцать лет, он умер от рака печени. Я бросил школьные экзамены, уже не мечтая об институте, и устроился помощником сварщика. И вот тогда произошло несчастье…
- Какое же? – тихонько спросила застывшая, как изваяние, Элиза.
- Я слишком долго смотрел на пламя, которое возникало при газовой сварке металлов. Мне говорили этого не делать, но я не слушал. С каждым днем мое зрение все угасало и угасало… пока я не ослеп.
- Ах! – воскликнула девочка. Теперь она поняла, почему Эдем так неуклюже прошел в ее палату, почему взгляд его неосмыслен и затуманен, и почему он смотрит не на нее, а как будто насквозь, не видя ничего перед собой… Сердце Элизы заныло, едва она подумала об этом.

- Долгое время я жил в интернате для слепых детей. Но вскоре обнаружилось, что у меня запущенная аритмия… отец всегда страдал от нее, но я и подумать не мог, что унаследую этот кошмар… - Эдем отвернулся от Элизы и начал слепо разглядывать стену. Девочка почувствовала слезинку на щеке. – И вот я оказался здесь. Удалось отпроситься у медсестры, она разрешила мне зайти к кому-нибудь, просто поговорить… Она же тоже человек, все понимает… - мужчина замолчал. Долгое время в палате было слышно лишь тяжелое дыхание Эдема и тихие всхлипы Элизабет. Не задумываясь о том, что она делает, девочка спрыгнула с кровати и подошла к сгорбившемуся на стуле мужчине. Элиза погладила его ладошкой по спине.
- Спасибо, Элизабет. По твоему нежному голосу я сразу понял, что ты еще маленькая девочка. Жаль мне, что пришлось рассказать столько жизненной, но такой суровой для тебя правды… знаешь, мне пора идти, – Эдем встал со стула и невидяще посмотрел на Элизу. Она же, вновь не выдержав этого взгляда, обняла мужчину как маленького мальчика, нуждавшегося в утешении.

Эдем ласково потрепал Элизу по волосам и на ощупь двинулся к выходу. Девочка прикрыла за ним дверь.

Продолжение следует...

Отредактировано SIMpatichnaia (07-07-2009 18:21:38)

Ну, я согласна, но Лилиан тоже чуть-чуть жаль... 
Элиза? Да, она становится лучше. Особенно на ее характер повлияет соседство с этим юношей... блин, как же мне его жалко 
Спасибо большое х)

Это уже превращается в роман  Спасибо, мне лестно х)

Конечно, доброе... Если у человека сердце злое, его уже невозможно исправить. Просто у Элизы эта доброта глубоко внури и редко проявляется.

Да, но он был мальчишкой, 18-ть лет - не возраст, глуп и безрассуден. Всякое бывает, это как раз и трагично 

Спасибо, это очень тяжело - придумывать и описывать новые события, но я, как видишь, стараюсь ^__^

Мне тоже очень жалко 
Спасибо, старалась ^__^