Воздух – кисель из смога и пыли,
пить и напиться нельзя бесконечно.
Спасительный ветер сезон перепутал
и невнимательно нас миновал…
От почвы горячей сухой
поднимается вверх
и, вздрогнув,
ложится слоями на землю…
предательский зной.
Он нас обещал пощадить, и ходила я вечером в скверы…
Где губами заката карминного он шептал о дожде…
И тела, разомлевшие в июльские дни,
ночами все ждали,
прислушавшись к небу… громовые раскаты.
Окутавший куполом влаги, себя, город дремал,
по крышам стучали чьи-то узловатые пальцы.
Все пили ту дымку из капель,
жадно глотали.
Но вот снова подошвы сабо вязнут в гудроне.
Платье стекает по коже как растопленный сахар,
горчичный подол
щекочет уставшие ноги...
Деревья стоят, сливаясь с пейзажем.
Желтоватые рвы обнажили многоликую глину,
я над ними…
иду по хлипким настилам.
Кто-то там, вдалеке, получил поцелуй,
оттиском нежности на небритой щеке…
заблестела помада.
Привиделся мне отголосок японского сада,
на гладкой поверхности озера,
с открытой чашею, розовый лотос…
Гости вечером пили вино, кто-то бокал умудрился разбить.
Ощутила влекущее тепло,
Когда коснулась одной из твоих рук…
Я смотрю на чужих людей и пытаюсь найти ответ.
Отчего мне хочется, чтобы ушли все, только ты был здесь?
Вокруг глаз сеть морщинок как ветки в дыму.
Посмотри на меня, может быть, я люблю...
Гости все разошлись давно, кто-то дверь позабыл закрыть.
Бросила взгляд в окно,
Падал белый пушистый снег…
Я решусь подойти и погладить твое лицо,
Как-то странно, что ты умудрился заснуть.
И под веками слегка подрагивали глаза,
Что там, снится тебе в эту раннезимнюю ночь?
Гости эхом остались вдали, кто-то сердце мое взволновал.
Этот кто-то – ты,
Так крепко теперь меня обнимал…
Вот уже фонари осветили дорогу.
Я надеюсь, что ты не уйдешь, жмурясь кошкой, в этот рассвет.
За окном желтый снег… Ты со мной, может это ответ…